«не бросайте его одного в аду»: отрывок из новой книги людмилы петрановской

Как исцелить своего раненого малыша?

1. Найти выгоды в своем обиженном положении и отказаться от них.

Можно очень долго холить и лелеять свои раны и шрамы. Это дает ряд преимуществ. Можно не взрослеть. Можно не устраивать свою жизнь «назло маме». Можно бесконечно что-то доказывать – и так вроде появляется цель в жизни.

И очень часто мы именно этим и занимаемся. Мы постоянно вспоминаем, как несправедливо к нам относились родители. Как нас обижали или унижали. Это бесконечная жвачка для ума, которой можно развлекаться всю жизнь.

Если бы не одно НО. Пока мы жуем свои обиды и претензии, наша жизнь проходит. Мы снова и снова дарим лучшие годы своим обидчикам. А точнее, своим мыслям о них.  Мы не можем жить полной жизнью. Не можем быть собой. Не умеем строить отношения. Становимся  не самыми лучшими родителями.

Для того, чтобы выздороветь, нужно захотеть перестать себя жалеть. Положение маленького обиженного ребенка очень выгодно. Можно ничего не делать в своей жизни и всю ответственность за это складывать на родителей. Ведь гораздо проще ничего не делать – а крайние уже найдены.

№ 4: Не подчиняйте ребенка своим ожиданиям

Принятие ребенка – это работа, которую родители делают всю жизнь… В патриархальном обществе было очень жестко с принятием детей: ребенок должен был соответствовать ожиданиям. Постепенно жесткие ожидания от ребенка перестали восприниматься как правомерные. Но и сегодня родителям каждый раз приходится сталкиваться с вопросом принятия: «Мой ребенок не такой, как мне бы было удобно, как мне давно хотелось, как мне мечталось»; хотели девочку, родился мальчик, хотели решительного мальчика, родился робкий, хотели, чтобы ребенок читал книжки, а он играет в хоккей…

Потому что ребенку очень важно принятие, ему нужна его субъектность, он хочет, чтобы вы считали его человеком, независимой личностью, чтобы уважали его право быть таким, каким он хочет. Для ребенка очень тяжело, когда мы вгоняем его в прокрустово ложе, а мы вгоняем

И необязательно жесткими методами, но мы расстраиваемся, вздыхаем, плохо себя чувствуем, демонстрируем свое разочарование, озабоченно пишем в фейсбуке… Дети это четко считывают.

А дальше у них есть два пути: держаться за одобрение родителей и отказаться от себя, и тогда рано или поздно родитель будет восприниматься как «тот человек, который заставил меня не быть собой»; либо отстаивать себя, отделяться от родителей, иногда очень жестко, часто – жестоко: ставить перед фактом.

Принятие ребенка со всеми его особенностями – это не про то, что нужно всегда ему все разрешать, со всем, что он говорит, соглашаться, а про то, что мы его должны принимать таким, какой он есть. Это сложная задача – расширять зону принятия можно всю жизнь…

Раненые дети вырастают и начинают самостоятельную жизнь. Но они только выглядят взрослыми.

Если копнуть поглубже, то можно увидеть, что этому суровому дяденьке на самом деле четыре года. И мама запретила ему плакать, как девчонка. Поэтому всю свою боль он скрывает под каменным лицом.

А вот этой разодетой (или раздетой?) дамочке не больше трех. И она до сих пор слышит гневный голос мамы, которая пророчила ей, такой страшненькой, одинокие годы.

Этот супер-успешный бизнесмен работает день и ночь, чтобы доказать отцу, что он чего-то стоит.

Эта сильная и успешная стервозная мадам пытается защититься от всей той боли, которую ей причинил отчим, не подпуская к себе мужчин.….

Наши внутренние раненые дети прячутся внутри нас. Они ждут удобного момента, чтобы подать голос. Чтобы оградить нас от того, что нас снова ранит. Чтобы помочь нам избежать боли. Чтобы сохранить мнимое равновесие вокруг.

Но от боли не спрятаться. Мы становимся родителями. И когда наши дети подходят к определенному возрасту, начинается веселье. Нас плющит и таращит без повода. Мы не можем находиться рядом. Мы ведем себя так, что потом за это стыдно. Именно в этом возрасте наши внутренние дети получили травму.

И у каждого этот возраст свой. Кому-то сложно в первый год жизни ребенка. Кому-то – в три года. Кому-то в десять….

Моя критическая точка – от года до полутора. Сейчас я прохожу этот возраст снова со своим младшим сыном. Уже проще и легче. Но все равно – еще аукается. Ведь именно  в год мама отдала меня в ясли. И видимо, на тот момент для меня это было слишком. Хотя  наверное, это для любого ребенка слишком. Слишком рано. Слишком больно. Слишком тяжело.

Только в те времена (как и сегодня) детская психика мало кого заботила. Нам с мамой нужно было на что-то жить. А значит, маме нужно было работать. Это был единственный вариант. И не самый плохой. По сравнению с абортом или детдомом, например.

Головой я это понимаю. И сейчас, и четыре года назад, когда впервые столкнулась со своим кризисом вместе со старшим сыном. А сердцем я только учусь это принимать.

№ 3: Не устанавливайте «железобетонные» принципы

Все утверждения, которые начинаются словами «всегда», «никогда», «ни в коем случае», говорят о тревожности. А тревожность говорит о том, что нет уверенности в себе как в родителе, нет контакта с ребенком, нет умения гибко обращаться и адаптировать свои слова и поступки к той реальности, которая у нас есть сейчас.

Если мы уверены в себе как родители, мы понимаем, что разберемся.

Например, всегда быть последовательными: раз сказал – все, никогда не менять своего решения. Или – всегда давать ребенку отвечать за последствия: раз он что-то забыл, пусть отвечает за последствия. Если бы мы так вели себя со своими супругами?.

Представьте, что ваш муж уходит на работу, вы знаете, что у него очень важное совещание, и тут замечаете, что он забыл папку с документами на эту встречу. И что, вы подумаете: «Иди, иди, дорогой, пусть наступят последствия»? Нет, конечно

То же самое с детьми.

Мне кажется, надо к себе относиться более сочувственно… Надо больше прислушиваться к себе, быть больше в контакте с собой, не стараться следовать жестким рецептам, а отталкиваться от ситуации, и тогда можно почувствовать себя более комфортно в родительстве.

Как договориться с ребенком внутри себя?

Как договориться с внутренним ребенком? Точно так же, как и с настоящим. Разумеется, потребуется намного больше терпения, а также не помешает наличие развитого воображения.

Для начала нужно понять, с каким именно ребенком внутри придется общаться. Эго-состояние может нести в себе ребенка:

• травмированного;
• счастливого;
• забытого.

Понять свое состояние необходимо для того, чтобы стать услышанным собственным подсознанием. Например, можно часами рассказывать «раненому» трехлетнему ребенку внутри о том, что о его существовании помнят. Ни к каким результатам такие беседы не приведут, разумеется

Разговаривать нужно о том, что важно не для сознания взрослого человека, а для ребенка, запертого внутри его подсознания

Как это делать? Единого ответа нет. Можно вести мысленный диалог или же разговаривать с собой вслух. Тем, чье воображение не особо развито, психологи рекомендуют найти фотографию себя в возрасте, соответствующем эго-состоянию, и обращаться к ней. Изначально разговоры будут скомканными, а человек станет чувствовать себя неудобно. Этот период достаточно быстро пройдет, а со временем монолог взрослого сознания перерастет в диалог. Специально придумывать ответы от ребенка внутри не нужно, они возникнут в голове сами, тогда, когда придет подходящее время.

Как это бывает

Обычно ребенок не готов ни говорить, ни думать о своей травме в первые год-два жизни в семье. Сейчас у него много новых впечатлений, новых дел, он полностью поглощен задачей адаптации к новой семье, созданием привязанности к этим, новым родителям. Поэтому все свои воспоминания о прошлом он как бы запаковывает в большой ящик с надписью «Слишком больно и страшно. Разберусь позже», запечатывает его сургучной печатью и ставит на дальнюю полку стеллажей своей памяти.

Однако содержимое ящика не может лежать спокойно, оно все время стучится наружу, как страшная игра «Джуманджи», проявляясь десятками странных и нервных реакций «по пустякам». На то, чтобы удерживать его внутри, ребенок тратит немало душевной энергии, забирая ее у других задач, например, развития или создания новой привязанности. То есть на дальнюю-то полку он положил, но разобраться с травмой рано или поздно придется, чтобы перестать все время краем глаза следить: не вылезло ли?

Чтобы иметь силы встретиться со своим «демоном», ребенок должен чувствовать, что его спина прикрыта. Он должен быть уверен, что больше не один, что его поймут, выслушают, утешат, не оставят одного с этой выпрыгнувшей болью.

Ко мне нередко приходят на супервизию психологи из детских домов с одной и той же жалобой. Они долго учились, неплохо подготовлены к работе с детской травмой, хотят помогать детям. Где самые несчастные дети? В детских домах. Значит, туда и идут. А через год-два понимают, что работы у них никакой нет. Дети на сессиях рисуют, играют, что-то говорят, но внутрь себя не пускают, самых своих тяжелых и главных травм касаться не дают, ставя мощнейшую защиту.

Почему это происходит, понятно. Работа с травмой сродни тяжелой операции. При этом душа вскрывается, чтобы очиститься, так же как вскрывают загноившуюся рану, чтобы убрать посторонние предметы, погибшие ткани и органы, подшить новые кровеносные сосуды вместо порванных. А успех любой операции, как знают врачи, наполовину зависит от мастерства хирурга, наполовину – от послеоперационного ухода. Хирург может быть виртуозом, но если уход плохой – выздоровление проблематично. Ребенок в детском доме точно знает: никакого ухода не будет. Если он позволит в кабинете психолога вскрыть свою душевную рану, то потом ему предстоит в этом, вскрытом состоянии вернуться в детдомовскую реальность – в гвалт, одиночество, безразличие, эмоциональное насилие. Если он начнет, «вспомнив все», плакать и не сможет остановиться, никто не будет держать его в объятиях два дня подряд, как Лена держала Катю. Ему сделают укол, хорошо, если не отправят в психбольницу. Другие дети будут смеяться над ним, он не найдет даже места, где можно посидеть и поплакать одному в тишине.

Ребенок – себе не враг. Поэтому он будет улыбаться тете-психологу и болтать ни о чем, просто использовать эту возможность, чтобы получить немного внимания доброго взрослого, но ни с какой травмой работать не станет. Исключения бывают, но редко.

Так и в новой семье: пока у ребенка нет доверия к приемному родителю, пока между ними не сложилась привязанность, создающая для ребенка «психологическую утробу», чувство защищенности, он будет делать все, чтобы травма его лежала, где лежит.

При этом поскольку она, как мы помним, смирно лежать не желает и «стучит в сердце», такой ребенок часто отличается повышенной потребностью все контролировать, иметь власть над любой ситуацией. Ему страшно, и он пытается справиться со страхом, постоянно играя в «царя горы» со взрослыми, настаивая на своем по каждому пустяковому поводу. Другой вариант проявления того же состояния – гиперпослушность, безволие, апатия, словно все душевные силы ребенок отрядил туда, внутрь, стоять дозором вокруг ящика с болью и не выпускать, а на сегодняшнюю жизнь у него сил уже не осталось. И тот, и другой тип поведения очень часто отмечают приемные родители в период адаптации.

Но наступает момент, когда ребенок в семье освоился, приемным родителям поверил, поднабрал сил для битвы с внутренним «драконом». И тогда наступает время открыть ящик, или просто ослабляется бдительность и ящик вдруг открывается сам. Иногда в самый неожиданный момент.

От 0 до 1 года

Не бойтесь крика младенца — это его защитный механизм

Ситуация: кажется, что новорождённый только и делает, что плачет. Стоит присесть на минуту отдохнуть, как из кроватки снова раздаются вопли и вы уверены, что младенец делает это назло. 

Что происходит на самом деле: новорождённый живёт инстинктами. Младенец не способен ни ходить, ни добывать пищу, ни найти себе убежище. Ему известно только одно: для выживания рядом нужен взрослый. Если о тебе заботятся и защищают — будешь жить и расти. Если нет — увы, попытка не удалась. Поэтому для младенца забота взрослого — это не просто «хорошо, когда мама рядом». Это про жизнь и смерть. Стань чьим-то или умри — третьего не дано.

Чтобы взрослый оказался рядом, его нужно позвать. В борьбе за жизнь младенец использует своё первое и главное оружие — крик. И он не просто кричит — он вопит, орёт. Не потому, что хочет потрепать нервы родителям. Он всерьёз борется за жизнь. Каждый раз, когда хочет есть, мёрзнет, испытывает боль. Так его научила эволюция миллионы лет назад.

Кстати в распоряжении младенца есть и пряник. Обычно на втором месяце жизни он делает то, от чего родители начинают возбуждённо звать друг друга, достают камеру и звонят друзьям и родным, — в первый раз улыбается. У взрослых улыбка младенца вызывает состояние эйфории. И тут снова поучаствовала природа. Это она сделала так, чтобы мы хотели снова и снова ощутить этот кайф. Ребёнок получит всё, что нужно для роста и развития, вознаграждая родителей за труды мгновением неземного блаженства.

Чего не нужно делать: игнорировать крик младенца.

Что лучше сделать: набраться терпения и уделять внимание потребностям малыша. Понять, что он не пытается превратить вашу жизнь в ад, просто сейчас им управляют природные инстинкты, нацеленные на выживание

Со временем младенец научится другим способам коммуникации.

Не отлучайте новорождённого от рук насильно

Ситуация: старшие учат, что от частого ношения на руках у ребёнка искривится спина, что он вырастет избалованным и вообще крик развивает лёгкие. 

Что происходит на самом деле: На нас давят суеверия. Во многих культурах новорождённый не считался полностью пришедшим в этот мир. Ему не давали имени в первые месяц-два, не показывали посторонним, не выносили из дома. С одной стороны, основанием для суеверий был высокий уровень детской смертности. Но если присмотреться, новорождённые и правда выглядят как не от мира сего. Большую часть времени спят, окружающими не интересуются, понять их тоже непросто. Они словно ещё не вполне здесь.

Поэтому беременность сменяется периодом донашивания. Младенец всё ещё слит с матерью, он также находится на уровне живота, просто с другой стороны. И ему надо побыть там ещё немного.

Чего не нужно делать: пытаться отучить ребёнка от рук. Особенно когда он плачет и явно зовёт вас. Так в душе родителя укореняются чувства вины и несостоятельности. Они оборачиваются гиперопекой, тревожностью или защитной привычкой отстраняться от боли ребёнка. И потом рождаются фразы «сам разберись, не маленький», «не драматизируй, это пустяк».

А у малыша возникнет «голод привязанности». И тогда вступает в дело правило «борись». Он начинает ненасытно требовать внимания взрослых, капризничать, выматывать своим недовольством и прилипчивостью

И даже получая внимание родителей, ребёнок уже не может насытиться. Это может повлечь за собой и дальнейшие психологические проблемы

Отчаяние остаётся с малышом навсегда, накрывая в трудные моменты невесть откуда взявшимся убеждением, что всё бесполезно и он обречён.

Что лучше делать: брать малыша на руки, сколько нужно. Дети, которые получили достаточную дозу донашивания, более самостоятельны и независимы к двум годам, чем те, кого так боялись избаловать. На вопрос, почему так происходит, есть простой ответ. Если мы наелись, то не будем выходить из-за стола с куском в руке. Если мы выспались, то не будем весь день искать возможность прилечь. Так же и с потребностью ребёнка находиться на руках родителей. 

Unsplash / Aswin

Что является первопричиной активизации этого эго-состояния?

По какой же причине проявляется внутренний ребенок? Как с ним работать, если она неизвестна человеку? Ответ у психологов один: первопричину следует определить, а уже после этого пытаться «договориться» с собственной субличностью.

Действительно, далеко не все люди, попадающие в сложные жизненные обстоятельства или испытывающие душевную дисгармонию, «включают» детей. Многие остаются вполне адекватными и взрослыми, не проявляют никакой инфантильности.

Психологи утверждают, что внутренний ребенок начинает доминировать над другими эго-состояниями в том случае, если у него имеется какое-либо «незаконченное дело», сочетающееся с привычкой человека прятаться от проблем, убегать от них.

Под «незаконченным делом» понимается следующее:

• человек был вынужден повзрослеть слишком рано;
• в детстве пришлось соответствовать ожиданиям других людей;
• довелось воплощать не свои желания и интересы, а мечты и представления родителей.

Без сомнения, важную роль играет и необходимость соблюдения в детстве определенных правил, регламентирующих поведение, манеру разговора и даже игры. Речь идет об утрированных правилах. Например, если ребенок не имел возможности побегать с мячом, а был вынужден часами просиживать за фортепиано, не испытывая ни малейшей внутренней склонности к занятиям музыкой и не обладая талантом, то это неизбежно приведет к тому, что, став взрослым, он попытается «закончить дело», воплотить собственные представления о детстве.

Совместное проживание – не только психологическая проблема

– В Италии в порядке вещей, если сын живет с родителями лет до тридцати. Никто его из дому не гонит. Почему же у нас это проблема?

– Да, итальянцы тоже гиперзаботливы и чадолюбивы. Но не стоит забывать об экономической составляющей любых отношений. В той же Греции и сельской Италии, если сын уходит из семьи, родители обязаны выделять ему долю в хозяйстве, в магазине, в семейном бизнесе. Это всегда сложно и чревато конфликтами, не говоря уже о том, что всегда есть риск потерять эту долю. Гораздо выгоднее оставить ребенка в семье, в семейном бизнесе вместе с его долей, чтобы вся конструкция сохранила устойчивость. Родителям проще передать детям все дело сразу, когда они сами выйдут на заслуженный отдых. Есть негласные правила и обмен несвободы на комфорт.

Ребенок в каком-то смысле «принадлежит» родителям. Он не может просто так сказать: «Не хочу заниматься вашим отелем, а хочу поехать учиться на программиста». Естественно, если у него будет сильное желание и выраженные способности, то родители разрешат и даже помогут. Не в средневековье живем. Но если никаких таких желаний нет, то ожидается, что ребенок будет все-таки продолжать дело родителей. Чтобы такая перспектива была для него стимулом, он получает много благ, любви, живет как у Христа за пазухой, расплачиваясь при этом своей сепарацией и индивидуацией.

Фото: Анна Радченко

– Хотите сказать, что в нашей гиперопеке иные историко-культурные основания?

– В нашей гиперопеке громко звучит еще и пресловутый жилищный вопрос. Поскольку всегда существовал дефицит жилья, не было ни возможности им свободно распоряжаться, ни рынка аренды. В такой ситуации отделиться от родителей – утомительно и дорого. А еще ведь у нас была приватизация с обязательной долей детей. Это было разумно, чтобы дети не оставались без крыши над головой. Но когда они вырастают, это имеет свои последствия.

Родители всю жизнь в этой квартире прожили, все под себя сделали и не хотят никуда переезжать, а выкупить у ребенка долю просто не могут. Может, лучше продолжать его содержать и заботиться о нем, чтобы все оставалось как есть? Иными словами, совместное проживание и отложенная сепарация – это далеко не только психологическая проблема.

То, что в сегодняшней России человек, который работает, у которого жена работает, часто вынужден жить в однокомнатной квартире бабушки с двумя детьми и вместе с бабушкой – это не вопрос семейной психологии.

Но нам неприятно задавать себе вопросы: «Почему у нас так обстоят дела? Почему наши зарплаты не позволяют даже снять жилье, не то что купить? Почему люди, всю жизнь пропахавшие, должны на старости лет ухудшать свои условия?»

Поскольку эти вопросы задавать неприятно, да и непонятно кому, а главное, они требуют действий с нашей стороны, то куда проще рассуждать о бессердечных родителях или бездельниках детях. Это называется – психологизировать действительность, и за этим занятием можно приятно скоротать не один вечерок.

Миссия – быть раненым ребенком, чтобы стать хорошей матерью.

Когда-то Ирина Шевцова сказала мне: «А может быть, это твоя Миссия. Быть Раненым ребенком в своей семье. Чтобы потом стать самой лучшей матерью и положить начало великому Роду».

Мне очень отозвалось. И если раньше я вспоминала о детских обидах, о том, что я недополучила, о том, что было не так, то сейчас я смещаю фокус на то, что мне это дало. Я знаю и помню, как не надо. Я стремлюсь делать по-другому.

Когда мне было лет пять, я спросила маму: «А что было бы если бы меня не было?». Наверное, мама была не в духе, но ее ответ я запомнила на всю жизнь. «Я была бы замужем, у меня были бы дети и нормальная семья».

С этой точки началась моя ответственность за счастье мамы. Точнее, за ее несчастье. несостоявшуюся личную жизнь, неустроенность. Мозг пятилетнего ребенка работает просто. Из-за меня мама несчастна. Я – причина ее бед, ее одиночества.

Сколько времени я лелеяла эти болезненные воспоминания. О том, как меня однажды мамина подруга не забрала из сада. О том, как я ночевала у маминых подруг. О том, как вздыхали мамины подруги, говоря, что если бы не я, то мама бы точно вышла замуж.  О том, как мама не любила разговоры о папе…

Мое сердце все было в больших и маленьких иголочках обид. И я не вынимала их, боясь еще большей боли. Но так при каждом соприкосновении сердца с другим сердцем, неизменно возникала боль и дистанция.

И однажды я решила начать доставать эти иглы. По одной. Понемногу. Сколько слез пролито – знают только мой муж и подушка. Прошло три года. Я достала уже очень много иголок и осколков. Но пока не все.

Это непросто. И доставать иглу действительно больно – в это время старая рана снова оживает. Из нее снова начинает течь кровь. Но если перетерпеть, то очень скоро кровь остановится. Рана затянется. А шрам не причиняет такого дискомфорта, как осколок в сердце.

Я желаю каждому из вас залатать раны на своем сердце и научиться любить и принимать любовь! Пусть наши раненые внутренние дети снова научатся улыбаться…

ФОТО Веры Мироновой

Как работать со своим эго-состоянием?

Методик для самостоятельной работы с ребенком внутри себя не так уж и много. Помимо имитации разговоров психологи рекомендуют:

• написание писем к ребенку и ответов на них от его лица;
• медитации;
• осознание своих истинных нужд и интересов, воплощение их;
• разрушение психологических барьеров.

Все эти способы подходят людям, задумывающимся о том, как повзрослеть внутреннему ребенку. Фиксация эго-состояния на определенном возрасте происходит не столько из-за того, что в тот момент в прошлом произошло нечто экстраординарное, сколько по причине того, что человек запер воспоминание об этом.

Те, кто пережил счастливые моменты, пытаются остаться в них навсегда. Те же, кто получил эмоциональную травму, панически боятся ее повторения, поэтому не отпускают свои переживания, фиксируют их, чтобы вовремя распознать приближающиеся беды.

Как подавить ребенка внутри себя?

Как избавиться от внутреннего ребенка? Очень просто, нужно всего лишь дать ему то, что он хочет. Что именно? Это вопрос полностью индивидуальный. Нужно прислушаться к себе и понять, чего же не хватало в детстве, что до сих пор влияет на поведение, мотивы поступков и сами действия, на ход мыслей?

Если человек ощущал нехватку любви, нужно ее найти. Необязательно искать это чувство в отношениях, вполне можно устроиться волонтером или же завести домашних животных. Если ему не давали играть в футбол, нужно записаться в любительскую команду.

Однако нужно понимать, что в буквальном смысле от одного из собственных эго-состояний избавиться невозможно. Речь идет лишь о коррекции активности внутреннего ребенка, о прекращении его доминирования и установке баланса между всеми эго-состояниями.

Три эго-состояния

Что значит внутренний ребенок? Откуда он появился и как его выгнать? Нужно ли это делать? Вопросов возникает немало, и, чтобы в них разобраться, нужно четко представлять, о чем именно идет речь.

Внутренний ребенок – это одно из трех основных состояний эго человека. Помимо него людям свойственны состояния родителя и взрослого. Как правило, у гармонично развитой личности, пребывающей в полном согласии с собой и окружающей действительностью, три эго-состояния чередуются между собой, в зависимости от конкретной ситуации, от жизненных обстоятельств.

Если же в душевном состоянии человека образуется какой-либо дискомфорт, то происходит своеобразный разлом единства трех основных эго-состояний и одно из них начинает доминировать, вне зависимости от того, уместно это в конкретных жизненных обстоятельствах или же нет.

В чем могут быть наши выгоды?

• Жалость к себе
• Сострадание окружающих
• Отсутствие ответственности за свою жизнь
• Прожигание жизни
• Инфантилизм
• Удобная «отмазка» от всего

И когда эти выгоды найдены, от них нужно отказаться. Как бы трудно это ни было. Иначе никакого исцеления не будет.

2. Найти те уроки, которые преподнесли нам родители

На самом деле ничего случайного нет. Наша душа получает ровно тех родителей, которых заслуживает. И они преподносят нам именно те уроки, которые нам необходимы.

Бог дает нам жизнь через этих двух людей, хотим мы того или нет. Он выбирает для нас самый лучший вариант для прохождения тех уроков, которые нам положены. А уроки могут быть разные:

• Терпение
• Сострадание
• Милосердие
• Бескорыстное служение
• Ответственность за свою жизнь
• Умение прощать
• Умение отстаивать свои границы
• Способность идти своим путем и не сворачивать
• И так далее

А главных урока всего два – уметь дарить любовь и уметь принимать любовь.

Какие уроки принесли тебе твои родители? Стала ли ты сильной и закалённой? Заставило ли тебя это добиваться большего? Или может быть, благодаря им ты пошла вглубь себя?  Научилась ли ты по-другому общаться с миром?

3. Принять своих родителей такими, какие они есть

Это не так просто сделать, как сказать. Но скорее всего, после того, как ты перестанешь лелеять свои болячки и увидишь, сколько всего тебе это дало, процесс пойдет легче.

Есть много различных медитаций на восстановление связи и принятие родителей. А пока можно попробовать , например, «Очищение памяти детства» Олега Гадецкого. Или любую другую записанную медитацию.

4. Перестать стоять с протянутой рукой там, где ничего не дают уже столько лет

Самый главный шаг после всего этого – изменить свое поведение. Многие делают медитации прощения для того, чтобы прийти домой к родителям и…. Дальше воображение обычно рисует радостные сцены воссоединения, покаяния, прощения, слез и торжественного объяснения во всеобщей любви.

Мы приходим с этими надеждами к маме, и снова натыкаемся на холодную стену равнодушия. Или упреки, претензии, обвинения. И снова скатываемся обратно. В обиды, в претензии, в свои болячки.

Но на самом деле здесь все честно. Если это нужно было мне, если это именно я делала медитации и хотела все изменить, то именно мне и нужно менять свое поведение. И самым главным моментом станет – перестать ждать.

Перестать ждать любви, поддержки, принятия, благодарности, гордости, похвалы, доброго слова, объятия. Мы так всю жизнь стоим с протянутой рукой у родительского дома. И ждем. Ждем. Требуем.

Но может быть, стоит потрудиться —  зайти туда и посмотреть, а есть ли там то, что нам нужно? И тогда ты ясно увидишь – что ты просишь питьевой воды в пустыне. Ты требуешь еды у нищего и голодного. Скорее всего, у твоих родителей нет того, что тебе нужно.

И именно поэтому они тебе этого не дают. Не потому, что ты плохая, нелюбимая, ненужная. Просто у них нет этого. Они сами не получили этого потока. Их самих никто недолюбил в детстве.

Но все-таки они много дали тебе. Все, что могли. Иногда – только жизнь. Но ведь и это – уже ценный дар и бесценный урок.

Перестань ждать, что они изменятся. Прими, что так будет всегда. Даже если тебе это безумно больно признать.

Нам важно наладить отношения с родителями в своем сердце, а не в реальной жизни. И лучше не общаться с ними долгое время, но иметь внутренний мир

Чем ходить к ним каждые выходные и продолжать ранить друг друга.

Иногда расстояние, отсутствие общения необходимы. Для обоих. И главный критерий – уважение. В каком положении тебе проще сохранять уважение к ним? На каком расстоянии?

5. Найди источник того, что тебе нужно.

Ты столько лет тоскуешь и голодаешь…. Глупо и даже жестоко продолжать этим заниматься, ведь мир изобилен. И в нем есть то, что тебе нужно. Более того, этого очень много – и хватит на всех. Нужно восполнить свои потребности.

Чего ты больше всего хочешь от родителей? Любви? Понимания? Поддержки? Ищи это там, где этого много.

Найди женщину, которая умеет любить – и общайся с ней, как с матерью. Найди единомышленниц и получай у них поддержку и понимание. Начни молиться Богу – и попроси у него поддержки и заботы. Вот уж кто на самом деле может дать тебе безопасность и любовь.

Ведь кто сказал, что все это мы должны и можем получить только от родителей?  Через родителей мы получаем свою жизнь – и это уже более чем ценно.

Почему мы чаще предъявляем претензии матерям

– Оглядываясь на прошлое, претензии мы чаще предъявляем матерям. Почему именно они становятся объектом обвинений?

– Как мы уже говорили, эмпатическая поддержка – это то, что нам ценнее всего в отношениях. Представьте: вы поделились чем-то, что вас тронуло или впечатлило, с коллегой по работе. Тот что-то такое ответил, но вам очевидно, что ему плевать на ваши чувства, открытия и впечатления. Неприятно, но не ужасно, в конце концов, у него своя жизнь.

Другое дело, если вы рассказали нечто важное о себе мужу или жене, а тот, например, продолжает в телефоне сидеть. Или отвечает глупой шуткой, или начинает поучать вместо сочувствия

Согласитесь, что последняя ситуация будет переживаться гораздо болезненней, чем первая. Психологи называют это «эмпатическим провалом».

Ребенок нуждался в утешении, а на него рявкнули и обвинили. Ребенок нуждался во внимании, а родитель был уставший и замотанный, ему не до того. Ребенок поделился сокровенным, а над ним посмеялись. Это и есть эмпатический провал. Именно это состояние мы особенно болезненно переживаем от близких людей и в первую очередь от матери.

Уклад в советских семьях предполагал, что в основном женщина занималась детьми, помимо того, что заботилась о быте и работала. Папы многими детьми вообще воспринимались довольно дистантно. Соответственно, у детей близкие отношения складывались с матерями. Именно поэтому главные претензии за нанесенные обиды мы предъявляем прежде всего матерям.

Знаю людей, у которых с отцами были близкие отношения, и больше претензий они предъявляют к папам, даже если мама творила не самые хорошие вещи. Но обида не на нее – она «такая», а на папу – почему не защитил, не утешил? Мы всегда предъявляем больше претензий тем, от кого больше ждали. Тем, кто для нас важнее.

Фото: unsplash

– Какую роль в детско-родительских отношениях между сорокалетними и их родителями играет то, что в большинстве своем это поколение воспитывалось либо бабушками, либо садом, школой, пионерскими лагерями?

– Большую роль здесь играет чувство брошенности и оставленности, которое многие испытали тогда. Нет, речь не о том, что родители не любили своих детей. Они могли даже очень любить, но жизнь в СССР часто не предлагала иного выхода: «Родила? Вперед на работу, а ребенка давай сдавай в ясли». Но если подросток еще как-то может понять, что маме надо на работу и иначе никак, то маленький ребенок будет считать: «Раз отдали в сад, лагерь, бабушке, значит, я не нужен».

Кроме того, есть второй фактор. Возвращаясь с работы, родители часто были так измотаны, в том числе бытом, стоянием в очередях, транспортом, тяжелым климатом, общей неуютностью и неустроенностью жизни, что те полтора часа свободного времени, что оставались для детей, сводились к репликам: «Уроки сделал, руки вымыл?»

Если бы в таком состоянии любому родителю дать передохнуть, отдышаться, а потом спросить: «Ты вообще ребенка-то своего любишь?», в ответ мы услышали бы: «Да! Конечно!» Но вот проявление этой любви все чаще сводилось к «пол помыл – уроки сделал – сколько можно говорить». Детьми же это слышалось как «я не такой, я родителям не нравлюсь».

Тайная опора. Привязанность в жизни ребенка — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Тайная опора. Привязанность в жизни ребенка», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Шрифт:

Интервал:

Закладка:

Сделать

Вот и закончена наша история про привязанность в жизни ребенка. Путь завершен, и посмотрите, как последняя картинка нашей «дорожной карты» развития привязанности похожа на первую.

Мы носили ребенка в себе, прежде чем выпустить в мир. Теперь он в мир выходит, и несет в себе нас.

Он прошел по этому пути благодаря тому, что мы отвечали на его зависимость заботой, наполняли его, и вот теперь он готов оттолкнуться от родного порога – и начать свой собственный путь. Зависимость стала самостоятельностью, привязанность переплавилась в свободу. Разве не чудо?

Твои дети – не твои дети.Они – сыновья и дочери тоски Жизни по самой себе.Они приходят через тебя, но не от тебя,Они с тобой, но они не принадлежат тебе.Ты можешь дать им свою любовь, но не свои мысли,Потому что у них есть свои мысли.Ты можешь дать пристанище их телам, но не их душам,Потому что их души обитают в доме завтрашнего дня,Где ты не можешь побывать даже в мечтах.Ты можешь стараться походить на них,Но не стремись сделать их похожими на тебя,Ибо жизнь не идет вспять и не останавливается во вчера.Ты – лук, из которого твои дети, как живые стрелы, посланы вперед.Лучник видит цель на пути бесконечности,Он гнет тебя своей силой, чтобы стрелы летели быстро и далеко,И сам напрягается вместе с тобой.Он любит свои стремительные стрелы,И любит тебя, свой надежный лук.Так изогнись в руке лучника – с радостью!

(Калил Джебран, «Пророк»)

Примечания

1

Это лишь одна из возможных причин. Послеродовая депрессия иногда развивается и у женщин, которые имели контакт с ребенком после родов, и ее чаще всего не бывает, даже если контакта не было. Однако в ряде случаев, видимо, механизм именно таков. Подробнее о послеродовой депрессии, ее возможных последствиях и о том, как помочь матери и малышу, пойдет речь в книге «Дети, раненые в душу».

2

Если забота о ребенке была явно недостаточной, можно говорить о травме пренебрежения. Подробно о ней пойдет речь в книге «Дети, раненные в душу»

3

Гордон Ньюфелд поэтично называет эти слезы «слезами тщетности»

4

Подробнее о перевернутой привязанности речь пойдет в книге «Дети, раненые в душу»

5

Подробно о последствиях депривации речь пойдет в книге «Дети, раненые в душу».

6

Об этом подробно пойдет речь в книге «Если быть родителем трудно».

Шрифт:

Интервал:

Закладка:

Сделать

№ 7: Не пытайтесь расшевелить ребенка, если он ничего не хочет

Очень часто бывает, что когда у родителя слишком много ожиданий от детей, слишком много связано с ними фантазий, желаний, то дети к 17-19 годам ничего не хотят, а живут в таком полурастительном состоянии. Это почти всегда история про очень любящих, самоотверженных, очень ответственных родителей, про то, как мама ушла с работы, чтобы ребенка водить на развивающие занятия, про то, как он занимался шахматами, английским, китайским, про то, как они не пропускали ни одного выходного, чтоб не посетить выставку.

Но если у мамы есть на эту тему супер-аргумент – сердечные капли, ребенку остается впасть в апатию, со всем соглашаться, но ничего не делать.

Отказ от всех притязаний и желаний – это крайняя форма протеста для ребенка. Так проявляется его отказ жить по вашим правилам. Когда вы пытаетесь его поднять с дивана, вы – активное начало, вы – источник всех мотиваций, желаний, решений. Чем больше вы вокруг него прыгаете, тем больше он закрывается. Нужно просто отойти, сказать: «Это твоя жизнь, ты живешь ее, как хочешь, если что – кричи».